Представляем первый номер нового научного журнала «Ортодоксия». Для этого номера была определена тема «Богословие и выборы».

Автор статьи предлагает анализ «дискурса свободы» как одного из базовых оснований светского и церковного либерализма. Дискурс свободы получает название «либертианский дискурс» (не путать с либертарианством — конкретным политико-идеологическим течением). Либертианский дискурс рассматривается в связи с его историческим происхождением, связанным с правовыми кодексами Древнего Рима и социальной философией Просвещения. Либертианский дискурс и связанная с ним концепция «естественного права», практически не развиваясь и не меняясь за 300 лет после своего рождения, пережили своих исторических конкурентов в лице исторического права, марксизма и т. д. Этот феномен либертианского фундаментализма опровергает либеральную аксиому перманентного социального прогресса и модернизации, которая распространяется и на сферу знания. Поскольку концепция фундаментальных (врождённых) прав и свобод не может быть ни научно доказана, ни выведена из традиционных норм и ценностей, её следует отнести к разряду метафизических (в значении Карла Поппера), фундаменталистских и квазирелигиозных учений. В статье показаны современные трансформации феномена свободы, в результате которых либертианский дискурс становится составной частью властных практик, эксклюзивным правом на критику власти и определяется как «тонкий дискурс власти». Современная функция либертианства состоит в ограничении под лозунгом борьбы за свободу свободы политического оппонента, а также в создании рыночного конкурентного поля политических

компенсаций за ограничение свобод (стигматизацию). Автор указывает на борьбу двух культурно-исторических и религиозных парадигм с разным пониманием свободы — «римской» (политической, элитаристской) и библейской (социальной), подчёркивая, что эта борьба порождает два варианта дискурса свободы в современном политическом пространстве. Автор ставит вопрос о демаркации парадигм свободы на тех же основаниях, на которых ставится более общий вопрос о «парадигмах причастности к трансцендентному» и о гибридном смешении разных парадигмальных оснований в современной трактовке свободы.

В статье рассматривается политика администрации Соединённых Штатов Америки в отношении Православной Церкви, её исторический генезис, факторы, влияющие на современную ситуацию в православном мире. Ключевую роль на данном направлении для США имеет Константинопольский патриархат как орудие для противостояния с Россией и разделения православного мира. Рассматриваются связи нового президента США Джо Байдена с Константинопольским патриархатом, в том числе факты поддержки Константинополем политического курса Байдена. В новейшем социальном документе Константинополя и в действиях его иерархии прослеживается комплиментарность курсу администрации США и глобалистским идеям, а также попытки политизировать религиозный фактор с целью продвижения «демократии». Делается вывод, что взаимодействие Константинопольского патриархата и администрации США, начавшееся в 1940-х годах, привело к высокому уровню зависимости этой церковной структуры от политических интересов Соединённых Штатов Америки. Можно констатировать, что Фанар и Вашингтон поддерживают друг друга и координируют свои действия: предпринята открытая агрессия в отношении канонической Украинской Православной Церкви и Русской Православной Церкви в целом, разрушено единство православного мира. Связанность Константинопольского патриархата политическими интересами США и Демократической партии ведёт к тому, что они избегают критики абортов и ЛГБТ-идеологии, а также не препятствуют развитию модернистских тенденций в своей Церкви. Это приводит к недовольству священников и мирян, некоторые из которых уходят в другие юрисдикции, в том числе в Русскую Православную Церковь. С высокой вероятностью в ближайшие годы драматические события в православном мире продолжатся, а США продолжат активно использовать одну из древнейших поместных Церквей в своих политических интересах.

В августе 2020 года в Белоруссии прошли президентские выборы, в которых по официальным данным победу одержал А.Г. Лукашенко с большим преимуществом. Объявленные предварительные результаты выборов вызвали протестную реакцию оппозиционных сил, которые объявили эти результаты фальсификацией и мобилизовали часть белорусского населения на массовые акции уличного протеста. Власть оценила эти акции как незаконные и применила силовые методы их подавления. Это дало повод для оппозиции и протестующих с новой силой критиковать власть, обвиняя её в насилии и ущемлении политических свобод. На ситуацию в стране, вызвавшую значительный резонанс в самой Белоруссии и за рубежом, отреагировали представители Православной церкви (Белорусский экзархат Московского патриархата), а также Римско-католического Костёла в Белоруссии. Белорусский экзархат не поддержал ни одну из конфликтующих сторон, патриарший экзарх митр. Павел однозначно выступил за скорейшее прекращение начинавшегося гражданского противостояния. В то же время единичные представители духовенства Белорусского экзархата публично заняли сторону протестующих, в частности гродненский архиепископ Артемий, но их высказывания не были поддержаны ни Синодом Экзархии, ни абсолютным большинством её епископата. Римско-католическая Церковь, имеющая значительно меньшую паству в Белоруссии, также призвала к прекращению противостояния, однако в то же время была гораздо сильнее погружена в политическую повестку, слабо скрывая свою поддержку оппозиции и протестовавших, косвенно симпатии оппозиции высказывал и сам глава белорусских католиков на тот момент митр. Т. Кондрусевич. Фактическая разница в отношении к политической ситуации у двух церквей, сопровождалась схожими апелляциями к духовности и вере как средству преодоления возникшего конфликта.

В статье рассматривается влияние церковного раскола 2018 года на смену цивилизационной идентичности современных украинцев. Современная Украина находится в зоне конфликта русской и западной цивилизаций, который принял открытые формы в 2014 году. Одной из стратегий решения конфликта представляется смена цивилизационной идентичности противника, путём трансформации культурного ядра цивилизации, включающего также религию и религиозные практики. Трансформация цивилизационного ядра на Украине происходит путём инструментализации религии, которая превращается в способ решения внутри- и внешнеполитических проблем со -временной украинской власти. В этом аспекте в статье рассмотрена история создания Православной Церкви Украины (ПЦУ) в 2018 году, получение Томоса от Константинопольского патриархата, а также противостояние ПЦУ и УПЦ МП, выступающей как проводник русского цивилизационного влияния. Внутренние цели украинской власти, достигаемые с помощью церковного раскола, сводятся к уменьшению консолидации общества и укреплению собственных позиций в раздробленном социуме. Внешнеполитические цели заключаются в уменьшении культурного влияния России, выведении русской части украинского общества из сферы трансляции ценностей русской цивилизации и в окончательной смене цивилизационной идентичности украинцев. Одним из путей смены цивилизационной идентичности русских Украины при формальном сохранении православной религии в стране является продвижение евхаристической экклесиологии, которая исторически не укоренена в православной церкви и развивается с середины ХХ века как альтернатива универсальной экклесиологии. Универсальная экклесиология предполагает, что вселенская церковь не сводится к сумме своих частей, критерий правильной веры заключается в единстве епископата, а сохранение целостности эмпирической церкви выступает как одна из ценностей церковного общения. Евхаристическая экклесиология предполагает, что вся полнота благодати содержится в каждой эмпирической общине, объединённой общей евхаристией. Евхаристическая экклесиология позволяет легче инструментализировать церковь и сделать её выразительницей светских интересов конкретных общин, что и происходит на Украине. В статье показано, что хотя сам по себе церковный раскол не выводит украинцев из русского цивилизационного пространства, он включает церковное общение во внешнеполитический процесс уменьшения русского культурного влияния на Украине и смены цивилизационной идентичности её жителей.

Статья посвящена феномену проникновения тоталитарных сект в политику: речь идёт как об участии тоталитарных сект в политических процессах, избирательных кампаниях с целью прихода во власть, так и стремлении отдельных политических фигур опереться на инфраструктуру тоталитарных сект с целью своего продвижения во властных структурах. Автор обобщает труды отечественных и зарубежных социальных мыслителей и религиоведов, посвящённые тоталитарным сектам как сравнительно новому социально-религиозному феномену, дополняя и развивая их наработки. В частности, ключевыми характеристиками тоталитарных сект признаются следующие их особенности. Относительно недавнее возникновение — обычно при ещё живом основателе. Наличие харизматического лидера — основателя или продолжателя его дела, обладающего непререкаемым авторитетом. Закрытая информационная среда, фильтрующая любые внешние информационные сигналы. Тщательная регламентация жизни адептов, а также их двойной кодовый язык, позволяющий распознавать окружающих в режиме «свой-чужой», который роднит тоталитарные секты с преступными сообществами. Жёсткая иерархия, дозирующая информацию о целях организаций для её участников, находящихся на разных уровнях посвящения, обязательные для адептов финансовое участие и проповедническая деятельность. Автор анализирует продвижение тоталитарных сект в политику на примерах из украинской и российской политической практики постсоветского периода. В частности, анализируется политическая деятельность таких структур как баптистская церковь «Слово жизни», Сайентологическая церковь, секта «Посольство Божье» (Сандей Аделаджа), «Церковь объединения» (Мун Сон Мёна), баптистское общество «Живое слово», «Международное общество сознания Кришны», «Церковь последнего завета» славянские неоязыческие секты и радикальные исламистские секты. Признаками тоталитарной секты обладает и сетевое сообщество, созданное вокруг Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального. Особое внимание уделяется конкретным примерам политического участия тоталитарных сект, их влияния на разных уровнях государственной власти на Украине и в Российской Федерации, а также анализируется ущерб, нанесённый в результате этого. Учитывая масштабы деятельности тоталитарных сект в России, где задействованы сотни подобных организаций, охватывающих до 1 миллиона человек, автор акцентирует их использование зарубежными спецслужбами, что несёт угрозу национальной безопасности России.

В статье рассматривается политическая ситуация вокруг выборов в Государственную думу Российской империи в 1912 году (IV созыв). Основными действующими лицами кампании стали правительство, местная администрация, либеральная оппозиция и духовенство Православной Российской Церкви. После революции 1905 года «официальная Церковь» оказалась в сложном положении. В частности, резко усилилась антицерковная критика, которая теперь раздавалась вполне открыто: как в печати, так и с думской трибуны. Следствием этих обстоятельств явилось то, что в этой думской кампании впервые за историю российского парламентаризма стал широко применяться «административный ресурс». При этом власть не смогла добиться поставленных политических задач. В выборной кампании оказалось активно задействовано российское духовенство. Правительство пыталось использовать конфликт, происходивший между либеральным большинством III Думы и церковной иерархией. Думцы развернули активную критику православного священноначалия, используя в качестве информационного повода деятельность Г.Е. Распутина. По распутинской теме негативно высказывались даже убеждённые консерваторы. По результатам выборной кампании оппозиция ещё активнее применяла ярлык «распутинцы» в отношении Св. Синода и российского епископата. В палату было избрано 47 лиц духовного звания — на 3 меньше, чем в прежней Думе. В результате Собрание духовенства, избранного в Думу, приняло решение не создавать собственную группу, а распределиться по фракциям. Активная кампания в парламенте и прессе не только формировала определённые настроения в общественной среде, но и провоцировала политический раскол и поляризацию в среде самого духовенства. Само же духовенство в общественной изоляции Церкви, в основном, склонно было винить государственную власть. Думские выборы 1912 года серьёзно сказались на отношении оппозиции и широких слоёв общественности к епископату после Февральской революции 1917 года.

Статья, написанная на материалах рязанской епархиальной печати, посвящена истории становления политических идей и политической борьбе дореволюционного русского духовенства. В процессе формирования внутри Российской Империи отдельного духовного сословия и системы рационализированного латиноязычного духовного образования духовенство становится одной из сил модернизации страны, воспринимая себя как просветителя и цивилизатора народа. Государство видело в священнослужителе мелкого чиновника, но духовенство не хотело мириться с такой ролью. В ходе создания начальных школ в системе Министерства государственных имуществ духовенство укрепило своё социальное положение и приобрело многолетний педагогический опыт. Либеральное дворянство опасалось, что духовенство займёт лидирующее место в сельской жизни, отстранив помещиков. Земства начинают борьбу за оттеснение священнослужителей от крестьян, выдавливание духовенства из школы. Одновременно начинают массово открываться школы при храмах. Духовенство вступает в политическую борьбу с либеральным дворянством. Возникают церковные периодические издания, в которых формируется политическая позиция духовенства. Оно осознает себя отдельным политикумом, который политически может быть выше земств, как всесословных органов. Средством объединения и консолидации духовенства становятся епархиальные съезды, уездные и благочиннические собрания. Идея необходимости внутрицерковной демократии, при игнорировании канонической роли архиерея, но лидирующей роли СМИ становится доминирующей для жизни духовенства вплоть до революции 1917 года. Эти демократические представления в рязанской епархиальной печати не именовались «соборностью», но носили политический характер. Государственная власть с утилитарными целями поддержала такие устремления духовенства в ходе выборной кампании в Государственную Думу 1912 года. Духовенство получило возможность реализовать практически свои политические представления в ходе Февральской революции 1917 года, полностью её поддержав. Епархиальные архиереи изгонялись, каждый приход начинает мыслиться как отдельная «местная церковь». Духовенство стремилось остаться неизбираемым и неподконтрольным прихожанам, хотя само настаивало на избрании епархиальных архиереев. Однако прихожане отвернулись от своих пастырей. Некоторых священнослужителей начинают изгонять с приходов, другим ограничивают уровень плат за требы. Представители мирян и низших клириков потеснили священнослужителей в выборных приходских и епархиальных органах власти. В ходе развития революции, погружения страны в хаос участвовавшее в этих процессах духовенство так и не признало свою долю вины за происходившее, но, наоборот, обвиняло в начавшихся церковных испытаниях «тёмный» народ.

В статье предлагается анализ гибридных форм религиозности, возникающих при взаимодействии дискурса ортодоксии с политической дискурсивной средой. Эти формы являются результатом попыток переадресовать задачи секулярной политики клиру и церковной аудитории, то есть попыток политической секуляризации Церкви.

Прецедентным сюжетом такого рода был проект легитимации в рамках Русской Православной Церкви так называемого богословия майдана, служившего идеологическим сопровождением государственного переворота в Киеве в 2014 году. Начиная с этого момента проявления политической секуляризации становятся регулярными.

В сентябре 2019 года несколько десятков православных священников опубликовали открытое письмо, посвящённое теме задержания участников уличных беспорядков в ходе предвыборной кампании в Мосгордуму. Письмо имело подчёркнуто политический характер, поскольку было направлено на поддержку людей, которые не просто стремились заявить о своих взглядах, но провоцировали полицию на силовые действия, ведя дело к эскалации конфликта. Подписавшие обращение вольно или невольно присоединились к этой позиции, а она в тот момент и в тех обстоятельствах означала прямое вмешательство в политический конфликт. Этих людей объединяла одна важная черта: они воспринимают собственную социальную роль за пределами церковного пространства как нечто более важное, чем своё служение в Церкви.

Синтез христианской проповеди и политической пропаганды формируется посредством похищения языка (в значении, установленном для этого понятия Роланом Бартом) православной мысли и поэтому он обречён на создание гибридного, внутренне противоречивого нарратива, не имеющего ничего общего с аутентичным христианством. Это явление можно охарактеризовать как похищение языка христианской проповеди и перенос её сакральной функции в сферу политического.

Важнейшей задачей православных христиан является очищение, аутентификация и натурализация языка церковной миссии, отделение его от влияния псевдохристианских стилизаций секуляристской политики и идеологии.

Предметом данной статьи является сравнительный анализ того, как проблема участия православного духовенства в выборах, политических партиях и органах власти решалась в истории и современности с точки зрения светского и церковного законодательства. На разных этапах истории наблюдалось как прямое участие священнослужителей в законодательных органах власти нашей страны, так и его полное отсутствие. Актуальность этого вопроса обусловлена тем, что если Церковь одна и её установления незыблемы, то государств и его типов в истории много, и эти отношения нужно всякий раз устанавливать с учётом конкретной специфики. Общетеоретическую формулу, обнимающую все случаи, тут задать невозможно. Духовенство участвовало в политических партиях, выборах и Государственной Думе до революции, но результаты этого участия были очень неоднозначные. В постсоветские годы после конституционного кризиса в октябре 1993 года Церковь приняла единственно правильное решение. На расширенном заседании 8 октября 1993 года Священный Синод Русской Православной Церкви принял определение, в котором предписывалось священнослужителям воздержаться от участия в выборах в Федеральное Собрание в качестве кандидатов в депутаты, а также состоять в политических партиях под страхом прещений. Что же касается церковного законодательства, то каноны Православной Церкви не допускают возможности занятия священнослужителями мирских начальственных должностей. Это подтверждено апостольскими правилами и постановлениями Вселенских соборов. Принятые в 2000 году Юбилейным Архиерейским Собором «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» отразили официальную позицию Московского патриархата в сфере взаимоотношений с государством и светским обществом. В Основах сформулирована концепция государственно-церковных отношений, ключевым понятием которой является «соработничество государства и церкви». Однако, запрещая участие духовенства в органах власти, Церковь делает упор на другой ресурс — участие православных мирян в деятельности органов власти и партий. Вызовы сегодняшнего дня: колоссальное увеличение влияния Интернета, СМИ, этические проблемы современных технологий, отсутствие православного компонента в образовательных программах — вот лишь немногие задачи и проблемы для диалога Церкви и государства.

Автор настоящей статьи подвергает анализу концепт «революции» и «революционности» в современной культуре. Он определяет революционность как один из важнейших культурных институтов эпохи модерна и рассматривает революционность как непрерывный и конститутивный процесс в обществе Нового Времени, хотя и выступающий большую часть времени в латентной форме. Несмотря на то, что границы понятия революции сегодня чрезвычайно широки, тем не менее, любое исследование неизбежно ставит вопрос о типологии революционных процессов, на который православная мысль могла бы дать самостоятельный ответ. Революции подразделяются на два типа. Первый тип — революции политические, это смена политических режимов. Второй тип — системные революции, которые ведут к смене глобальной культурной модели. Революция как исторический феномен наряду с сюжетом колонизации возникает из дискурсов Просвещения и Реформации, которыми была подменена христианская идея катехизации народов. В результате подмены революция становится ориентиром для общества, тяготеющего к радикальной реконструкции институтов и идентичностей и готового платить за это высокую моральную цену. Уделяется внимание квазирелигиозным основаниям революционной мысли и революционного действия. Констатируется, что общество модерна — это общество с горизонтальной динамикой развития, и его социальные перевороты, нередко принимающие радикальный революционный формат, способны лишь использовать христианскую символику для маскировки совсем не христианских содержаний. В советской культуре воспроизводились элементы религиозной практики, так как новая власть явно стремилась создать свои собственные обряды, поскольку к этому взывала глубинная религиозность народа. Основной задачей статьи является структурирование и краткое описание семантики революционности, в которой выделяется эсхатологический, мистериальный и психологический аспекты, а также рассматривается революционный ритуал жертвоприношения. В завершение статьи автор делает вывод о том, что аутентичной и подлинно духовной альтернативой революционному конструктивизму общества модерна является религиозное преображение человека, теозис и космотеозис, которые способны изменить и существующую социальную модель.