Развитие и состояние современной религиозной ситуации в Беларуси

Положение религии в обществе всегда было и будет предметом как научных, так и идеологических дискуссий: религия — слишком масштабный и неоднозначный элемент человеческой культуры, присутствующий в большом количестве эпизодов нашей общей истории. Писатель и исследователь религии М. Томпсон заметил: «Невозможно как следует понять общество, будь то в глобальном или локальном масштабе, не осознавая, какую роль играла и играет в нём религия. Даже отсутствие религии само по себе — это явление, которое заслуживает изучения» (Томпсон 2001: 8–9).

Республика Беларусь, обладая всеми атрибутами светского государства, не намерена отказываться от религиозной составляющей своей истории и культуры и создаёт условия для воспроизводства религии как неотъемлемой части современного культурного и социального ландшафта.

Попытки зафиксировать, описать и понять сущностные и специфические характеристики современной религиозной ситуации в Беларуси в обязательном порядке требуют реконструкции её исторического развития и вычленения факторов, которые привели к нынешнему status quo.

Естественно, что отсчёт времени для современной религиозной ситуации в Беларуси формально начинается в 1991 году. При этом, что тоже естественно, нельзя списывать со счетов исторические моменты более ранней религиозной истории белорусских земель. С обретением независимости в Республике Беларусь, как и во всех странах социалистического блока, произошли серьёзные изменения в религиозном ландшафте, в том числе и в законодательстве о свободе совести.

Господствующими тенденциями того времени были отказ от атеистического характера государственной идеологии, оживление миссионерской деятельности как со стороны традиционных конфессий и вероучений, так и со стороны новых религиозных движений. Наиболее ощутимыми (с возможностью эмпирической фиксации) социальными процессами в этот период стали:

1. Рост числа верующих (табл. 1). Белорусский социолог Л.Г. Новикова писала: «ВБеларуси в период с 1994 по 1998 г. доля верующих в структуре населения выросла с 33 % до 47–49 % (42–48 % в городах и 56 % в сёлах), в то время как в 60-егоды их численность, по некоторым данным, составляла 16 % в городах и 39,6 % в сёлах» (Новикова 2001: 7).
2. Связанный с ростом числа верующихрост количества официально зарегистрированных общин (табл. 2).

Эти и другие процессы потребовали правовых оформлений фактических изменений в религиозном пространстве Беларуси. Содержательно можно выделить три этапа развития такого оформления, т. е. политики Беларуси в сфере религии: этап либерализации советского правового наследия в области свободы совести (1991–1994 гг.); «работа над ошибками» — этап пересмотра принципов и норм либерализации (1995–2000 гг.); этап формирования современной системы государственно-конфессиональных отношений (с 2001 г.).

Первый этап — это разворачивание двух масштабных явлений: принципиальных изменений в отношениях государства к религии и провозглашение суверенитета, что и потребовало изменений в государственно-правовом регулировании религиозной сферы. Как известно, на территории БССР действовал Закон СССР «О свободе совести и религиозных организациях» (от 1 октября 1990 года). Он значительно упрощал порядок деятельности религиозных организаций, что привело не столько к возрождению традиционных конфессий, сколько к лавинообразному росту числа нетрадиционных религиозных организаций и групп, к активизации деятельности зарубежных миссионеров и росту прозелитизма. С этого времени специалисты фиксируют процессы роста религиозности и конфессиональной пестроты в нашей республике. Верховным Советом Республики Беларусь 17 декабря 1992 года был принят Закон «О свободе совести и религиозных организациях», который гарантировал права граждан на определение и выражение своего отношения к религии, на беспрепятственное исповедание религии и исполнение соответствующих обрядов, на равенство перед законом независимо от отношения к религии.

На содержание данного Закона, безусловно, оказала влияние романтика ранней демократии, когда практически оптом шёл отказ от прежних норм — Закон 1992 года отличается очень мягкими требованиями к регистрации религиозных организаций: не требуется регистрации в государственных органах уставов (положений) и других документов, которые определяют вероучительную сторону деятельности и решают внутренние вопросы религиозной организации (статья 14). Численный порог для регистрации религиозной организации определён в 10 человек, достигших восемнадцатилетнего возраста (статья 16). Для религиозного образования разрешено создавать группы и воскресные школы, проводить обучение в других формах (статья 8). Допускалось свободное производство и распространение религиозной литературы и иных информационных материалов религиозного характера (статья 24) — экспертиза содержания этих материалов отсутствовала.

Закон Республики Беларусь «О свободе совести и религиозных организациях» 1992 года был первым опытом в формировании новой системы государственно-религиозных отношений в суверенной республике и, вполне естественно, не избежал некоторых недостатков. Сформированная тогда государственно-правовая модель в религиозной сфере «продемонстрировала свою неадекватность реальным потребностям социально-культурного развития Беларуси…» (Закон Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь «О свободе совести и религиозных организациях»»… 2002: 9).

Этап 1995–2000 годов — это период уточнения и развития национальной политики в делах религии с учётом происходящих изменений в религиозном поле Беларуси. Некоторые последствия деятельности Закона 1992 года заставили пересмотреть ряд принципов и норм государственной политики в делах религии.

В начале 1995 года в действующий Закон «О свободе совести и религиозных организациях» было внесено 13 изменений и дополнений. Эти изменения были реакцией на вновь возникшие социальные реалии в области религиозной жизни Беларуси. Рост числа нетрадиционных религиозных групп привёл к необходимости указать, что деятельность религиозных организаций, направленная против суверенитета Республики Беларусь, её конституционного строя и гражданского согласия или связанная с нарушением прав и свобод граждан, будет запрещаться (статья 7). Размах деятельности евангельских организаций заставил ввести в законодательство такую форму религиозных мероприятий, как «евангелизационные собрания» (статья 23). Были конкретизированы условия прекращения деятельности религиозных организаций (статья 18) и полномочия государственного органа по делам религий (статья 29).

3 июля 1995 года Кабинет Министров РБ утвердил Положение «О порядке приглашения и деятельности зарубежных священнослужителей на территории Республики Беларусь», которое пыталось поставить под контроль масштабное «гастролирование» миссионеров с Запада и Востока.

В результате ноябрьского референдума 1996 года, помимо прочего, была изменена статья 16 Конституции Республики Беларусь: принцип равенства религий стал пониматься с позиции учёта «…их влияния на формирование духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа» (Конституция Республики Беларусь… 2002: 6). Также статья 16 была дополнена условиями, при которых деятельность религиозных организаций запрещается: угроза суверенитету Республики Беларусь, её конституционному строю и гражданскому согласию; нарушение прав и свобод граждан; препятствование исполнению гражданами их государственных, общественных и семейных обязанностей; нанесение вреда здоровью и нравственности граждан (Конституция Республики Беларусь… 2002: 6).

В начале 1997 года Указом Президента был создан специальный орган государственного управления по делам религий — Государственный комитет по делам религий и национальностей, призванный осуществлять контроль за исполнением законодательства о свободе совести и решать вопросы, которые возникают в сфере взаимоотношений государства и религиозных организаций. В начале 1999 года Совет Министров РБ утвердил новое Положение «О порядке приглашения в Республику Беларусь иностранных священнослужителей и их деятельности на её территории», которое ужесточило процедуру приезда и деятельности заграничных священнослужителей. Это было направлено, прежде всего, на уменьшение активности зарубежных миссионеров и приостановление «импорта» религиозных новообразований.

«Таким образом, — отмечает белорусский религиовед О.В. Дьяченко, — в Беларуси принят пакет документов, позволяющих органам государственной власти в соответствии с международными нормами права более эффективно регулировать конфессионально-государственные отношения, деятельность религиозных объединений и священнослужителей, гарантируя при этом каждому человеку свободу религиозных и атеистических убеждений» (Неокульты: «новые религии» века? 2000: 147).

Можно говорить, что к 2000 году закладываются основы системы государственно-правового регулирования религиозных отношений в Республике, и государственная власть начинает определяться с оценками роли и значимости религии в современной жизни белорусского народа.

Характеризуя этот период необходимо отметить три события, которые, прямо или косвенно, не могли не сказаться на стратегии национальной религиозной политики Беларуси.

Первое событие — длительная история с 1993 по 1997 год с утверждением Закона Российской Федерации о внесении дополнений и изменений в Закон «О свободе вероисповеданий» 1990 года. Российские власти столкнулись с открытым и масштабным давлением Запада, желавшим провалить утверждение нового Закона, который ограничивал деятельность многочисленных зарубежных миссионеров и религиозных организаций нетрадиционного толка. «Голоса протеста» подали президент США Б. Клинтон, канцлер Германии Г. Коль, папа Иоанн Павел II, примас англиканской церкви, ряд сенаторов США и парламентариев Великобритании, российские правозащитники. Сенат США постановил, что в случае утверждения Закона президентом Б.Н. Ельциным американская финансовая помощь России сократиться на 200 млн долларов.

Вторым событием стало принятие в США закона «О международной свободе вероисповедания» (1998 год), в соответствии с которым американский президент получал право вводить дипломатические и экономические санкции против тех государств, где свобода совести реализуется не по американским представлениям. Этот шаг стал открытым предупреждением всем постсоветским государствам, которые, нуждаясь в западных кредитах и инвестициях, позволяли себе «вольности» в собственной политике в делах религии. Собственно говоря, этот американский закон стал логичным завершением истории с внесением дополнений и изменений в Закон Российской Федерации «О свободе вероисповеданий» 1990 года.

Третье событие — активизация в Европе работы по ограничению деятельности деструктивных сект и псевдорелигиозных групп (рекомендация № 1178 от 5.02.1992 Совета Европы о сектах и новых религиозных движениях; Постановление Европейского парламента от 12.02.1996 о сектах в Европе; резолюция от 17.02.1998 Комиссии общественных свобод и внутренних дел Парламента Европейского союза; рекомендация № 1412 от 1999 года Комиссии по юридическим вопросам и правам человека Парламентской ассамблеи Совета Европы; резолюция № 134 от 17.02.1999 Комитета по политическим свободам и международным вопросам европейского парламента; рекомендация Парламентской ассамблеи Совета Европы от 22.07.1999 и др.). К этому событию привела череда скандалов и разоблачений, в центре которых оказались некоторые религиозные секты, сумевшие пробраться в систему государственных и политических организаций европейских стран и завладеть конфиденциальной и секретной информацией.

Современный этап развития государственно-конфессиональных отношений в Беларуси можно назвать периодом правового и институционального освоения того, что было наработано в предшествующий период, и корректировки по обстоятельствам: например, поправки в Закон «О свободе совести и религиозных организациях» вносятся довольно регулярно.

Положения политики в делах религии как реакции на изменения в религиозной жизни находят отражение в Концепции национальной безопасности Республики Беларусь, в новой редакции Закона Республики Беларусь «О свободе совести и религиозных организациях» (вступил в силу 16 ноября 2002 года).

12 июля 2003 года было заключено «Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью», в котором содержатся следующие принципиальные положения:

• государство признает, что БПЦ «является одним из важнейших социальных институтов, чей исторический опыт, духовный потенциал и многовековое культурное наследие оказали в прошлом и оказывают в настоящем существенное влияние на формирование духовных, культурных и национальных традиций белорусского народа» (статья 1). БПЦ же признает, что «государство является гарантом сохранения духовных и культурных традиций белорусского народа…» и «отношение к государству базируется на принципе уважения к нему как социальному институту, призванному обеспечивать общественный порядок, защищать национальные интересы, нравственность…» (статья 2);
• приоритетными направлениями сотрудничества государства и БПЦ признаются «общественная нравственность, воспитание и образование, культура и творческая деятельность, охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, здравоохранение, социальное обеспечение, милосердие, благотворительность, поддержка института семьи, материнства и детства, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы, воспитательная, социальная и психологическая работа с военнослужащими, охрана окружающей среды» (статья 3) (Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью 2003: 33–34).

Рассматриваемый период (с 2001 года) заключается в создании модели вписывания религии в современное белорусское государство и культуру, что предполагает длительную и кропотливую работу по освоению религиозного национального наследия. Вектор, который уже намечен в выстраиваемой модели, — опора на традиционные христианские ценности как фундамент национальной культуры и нравственности.

Сформировавшаяся к сегодняшнему дню в Беларуси религиозная ситуация — результат исторических и современных конъюнктур — может быть описана с помощью ряда характеристик, среди которых в первую очередь необходимо отметить следующие.

Исторически Республика Беларусь является многоконфессиональным государством (по состоянию на 1 января 2021 года официально зарегистрировано 25 конфессий и вероучений). Два ранее зарегистрированных направления — Церковь первых христиан и Оомото — давно прекратили своё существование в связи с самоликвидацией. Данное количество конфессий (двадцать пять) является стабильным на протяжении десятилетий, что, как считают специалисты, свидетельствует о сформировавшихся религиозных предпочтениях белорусов и крайне низкой вероятности быстрой и радикальной перестройки конфессионального спектра нашей республики.

Конфессиональная структура современной Беларуси условно может быть представлена пирамидальной моделью: в основании пирамиды лежит численно доминирующее христианство, в котором выделяются исторически традиционные конфессии: Православие и католицизм; выше — разнообразные протестантские вероучения (с численно превосходящими неопротестантскими общинами), над ними — широкий спектр иных конфессий с незначительным числом последователей.

Отдельно можно упомянуть сегмент нетрадиционных религиозных движений, довольно пёстрый, слабо институционализированный, экзотичный и представляющий большой интерес для исследователей. Этот сегмент отражает имеющееся специфическое «религиозное творчество» (религиозные инновации в духовном пространстве современной Беларуси).

Конфессии и религиозные вероучения в современной Республике Беларусь представлены значительным числом зарегистрированных организаций — 3569 (на 01.01.2021). В их число входят 174 религиозные организации общеконфессионального значения (религиозные объединения, монастыри, миссии, братства, сестричества, духовные учебные заведения) и 3395 религиозных общин (табл. 3).

В действующей редакции Закона Республики Беларусь «О свободе совести и религиозных организациях» признаётся «определяющая роль Православной церкви в историческом становлении и развитии духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа; духовная, культурная и историческая роль Католической церкви на территории Беларуси; неотделимость от общей истории народа Беларуси Евангелическо-лютеранской церкви, иудаизма и ислама…» (Закон Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь «О свободе совести и религиозных организациях»»… 2002: 4).

Ещё раз отметим, что религиозная пестрота — историческая, естественно сложившаяся черта белорусского общества, она «определяется прежде всего её геополитическим положением — на стыке западной и восточной цивилизаций, сосуществованием и поочерёдным доминированием католицизма и Православия. Государства, находившиеся в разные исторические периоды на этнической территории Беларуси, всегда характеризовались поликонфессиональностью» (Посткоммунистическая Беларусь в процессе религиозных трансформаций 2002: 7).

Количество приверженцев той или конфессии в Беларуси на протяжении десятилетий остаётся достаточно стабильным (табл. 4), что свидетельствует об устоявшейся конфессиональной структуре.

Важной характеристикой религиозной ситуации выступает уровень религиозности. Как уже отмечалось выше, динамика религиозности в Беларуси была стремительной и масштабной: рост числа верующих и религиозных организаций и уменьшение числа атеистов и неверующих произошли с 1986 года по конец 1990-х годов. Сегодня наблюдается незначительное колебание в секторе верующих и неверующих (табл. 5).

По результатам летнего опроса Института социологии НАН Беларуси 2019 года, наибольший процент верующих зафиксирован в Гродненской и Брестской областях — 48,5 и 41,9 %, наименьший — в Витебской и Могилевской — 13,9 и 23,4 %.

Эти данные подтверждают исторически сложившуюся схему религиозной географии Беларуси с преобладанием верующего населения в западных областях республики.

Наибольший процент неверующих показал г. Минск — 34,2 %, что характерно для специфики столичного региона.

В среде верующих, прежде всего это касается традиционных для Беларуси религий, можно констатировать доминирование так называемых секулярных или партикулярных верующих: у них наблюдается явный раскол (несоответствие) между индивидуальной верой и культовым поведением, между личной убеждённостью (религиозной самоидентификацией) и конфессиональной компетентностью (догматическим, каноническим соответствием), т. е. признание себя верующим не ведёт к положенной частоте участия в общих и индивидуальных культовых практиках.

Сложившийся религиозный ландшафт современной Беларуси — результат двух религиозно-культурных процессов: духовно-религиозного возрождения и религиозной экспансии.

В рамках возрождения происходит восстановление и развитие традиционных религиозных конфессий, их институциональной структуры, кадрового потенциала; здесь налицо ситуация обращения к исторически сложившимся в нашем регионе образцам духовности как базе современного культурного нормативно-ценностного порядка.

Процесс религиозной экспансии — импортирование новых религиозных образцов путём, преимущественно активного миссионерства. К этому процессу, видимо, можно отнести и легализацию ранее запрещённых советским режимом конфессий и вероучений (например, униатства, некоторых протестантских течений).

Хотя количество организаций, идентифицируемых специалистами как нетрадиционные религиозные движения и документально зафиксированных на территории Беларуси, и кажется большим — чуть более 1000 (Мартинович 2017: 61) — число их адептов невелико. Однако сама тенденция их появления и распространения не может не вызывать озабоченности.

Конфессиональная пестрота Беларуси, о которой мы упоминали выше, имеет достаточно ярко выраженную этническую окраску: некоторые национальные группы, это опять же связано с историческим прошлым, выступают основными носителями той или иной религии. Так, типичными элементами этно-конфессиональной структуры современной Беларуси выступают поляки-католики, немцы-лютеране, русские-староверы, татары-мусульмане.

Ещё одной характеристикой современной религиозной ситуации в Беларуси может выступать, условно назовём, внутренняя организационная устойчивость религиозных организаций и конфессий. Некоторые из них, будучи и так малочисленными, скатываются к расколам и противостоянию среди своих приверженцев. Так, О.В. Дьяченко отмечает: «…в религиозном пространстве современной Беларуси лютеранство едва ли занимает видное место. Институционально оно представлено одним религиозным объединением и рядом небольших внесистемных религиозных общин, зарегистрированных на так называемой «автономной основе». Одной из особенностей их развития является непрерывная междоусобная борьба религиозных лидеров за влияние на религиозно-управленческий центр Евангелическо-лютеранской церкви в России, Украине, Казахстане и Средней Азии (ELKRAS) и за перераспределение финансирования со стороны немецких партнёров из Евангелическо-лютеранской церкви в Германии»¹.

Ситуация организационного противостояния характерна и для белорусских мусульман. Два религиозных объединения — Мусульманское религиозное объединение в Республике Беларусь и Духовное управление мусульман в Республике Беларусь — с 2001 года не могут найти общий язык.

Интересной для исследователей будет ещё одна характеристика современной религиозной жизни в Беларуси — религиозно-политические реконструкции, характерные для части интеллигенции и проходящие в русле дискуссий о белорусской идентичности и политическом будущем: выбирая веру — выбираешь политический идеал. Уже с начала 1990-х годов стала очевидна приверженность значительного числа членов «демократической оппозиции» униатской и римско-католической религии, которые стали приобретать специфический политический характер, через привязку их к европейским демократическим ценностям.

Униатство, например, некоторыми культурными деятелями предлагалось воспринимать как национальную, в этом смысле эксклюзивную, религию белоруссов: «Уния … срослась с белорусской душой, стала опорой формирования белорусской нации» (Конон 1994: 162). Униатсво, ориентированное на белорусское «адраджэнне» («возрождение») в западном варианте, видится ими как «наилучшая и естественная» перспектива христианства в Беларуси, так как «униатская церковь будет расти главным образом за счёт образованной и национально-сознательной молодёжи… Более того, униатство в идеальном смысле своего понятия есть прообраз будущего вселенского христианства…» (Конон 1994: 164).

Характерный религиозно-политический настрой присущ и деятельности незарегистрированной в Беларуси Белорусской Аавтокефальной православной церкви (БАПЦ), глава которой на конференции «Белорусская интеллигенция в поддержку Белорусской Аавтокефальной православной церкви» (г. Чернигов, 2019 год) заявил: «Пример Украины показывает, что и Беларусь должна стремиться к духовной независимости от Москвы. То, что Беларусь как православная держава не имеет своего независимого первоиерарха, — это нарушение канонов и нарушение историчности нашей белорусской церкви»².

Политическую активность в религиозном поле Беларуси спровоцировали президентские выборы в августе 2020 года, когда религиозные деятели, в том числе и главы некоторых конфессий, прямо или косвенно высказывались по поводу разворачивающегося политического кризиса. Однако на сегодняшний момент ситуация приведена в соответствие с правовыми нормами, которые требуют не втягивать религию в политическую сферу.

Выделенные нами характеристики развития и состояния современной религиозной ситуации в Беларуси не исчерпывают всего её разнообразия, но, как представляется, дают общую социологическую картину религиозного поля Республики Беларусь.

Относительно развития ситуации (характеристики конфессиональной пестроты, религиозности населения, характер межконфессионального взаимодействия, состояние государственно-конфессиональных отношений и прочее) следует заметить, что оно обязательно будет проходить на фоне приспособления религии к условиям современного секулярного и цифровизирующегося мира, что предполагает два возможных варианта событий: либо религия уходит с публичной арены в сектор частных потребностей личности, либо находит условия для «второго средневековья» — востребованности религии не столько как психологического или ритуально-культового комплекса, а как важного социального фактора, влияющего на политическую, культурную, экономическую сферу общества.