Тоталитарные секты в контексте актуальных политических процессов

Понятие тоталитарные секты довольно молодое, в широкий научный и публицистический обиход оно было введено в начале 1990-х годов Александром Щипковым. Определяющим признаком тоталитарных сект Щипков назвал манипулирование сознанием адепта, ведущее к изменению его физического, морального и психического состояния, иными словами, разрушению его личности¹. Практически одновременно термин «тоталитарные секты» стал использовать Александр Дворкин, рассчитывая с его помощью концептуально отделить эти более молодые, агрессивные и социально опасные квазирелигиозные образования от сект исторических (квакеры, адвентисты, хлысты, молокане и т. п.) и синкретических (например, бахаи) (Дворкин 2002). По его определению, тоталитарные секты — это «особые авторитарные организации, лидеры которых, стремясь к власти над своими последователями и к их эксплуатации, скрывают свои намерения под религиозными, политико-религиозными, психотерапевтическими, оздоровительными, образовательными, научно-познавательными, культурологическими и иными масками»². Данная дефиниция сохраняет гибкость и широту, позволяя причислить к тоталитарным сектам также и ряд нерелигиозных сообществ — организации сетевого маркетинга, группы личностного роста, спортивные секции, даже отдельные экологические и политические движения.

В научной религиоведческой среде, следующей в русле леволиберальных социологических подходов, понятию «тоталитарная секта» нередко отказывают в праве на существование, критикуя его за то, что оно используется для поддержки православного прозелитизма и нетерпимости к религиозному инакомыслию. В качестве политкорректной замены предлагается термин британского социолога Айлин Баркер — новое религиозное движение (Баркер 1997) — как более «уважительный» к чувствам адептов. Подобные попытки найти тактичный синоним повсеместно предпринимаются в западном научном дискурсе по отношению к «дискриминируемым меньшинствам». Однако рамки научных языковых конвенций не всегда развиваются однолинейно: нередко становятся востребованными понятия, вроде уже вышедшие из обихода, или те, которые долгое время подвергались критике или маргинализации. На наш взгляд, понятие «тоталитарная секта» относится к одному из таких. Оно вновь становится востребованным, поскольку может быть использовано для объяснения ряда процессов, происходящих на стыке политического и религиозного, что мы попытаемся продемонстрировать ниже.

Признаки, характеризующие тоталитарные секты, выделялись многими религиоведами, в том числе Брайаном Уилсоном (Wilson 1982) и Александром Дворкиным (Дворкин 2002). Обобщив их наработки, отметим наиболее важные из них.

1. Относительно недавнее возникновение сект. Их лидеры, как правило, декларируют свою принадлежность к какой-либо очень древней традиции, будь то христианство, индуизм или «мудрость далёких предков». Несмотря на внешнюю атрибутику, они имеют с традиционными религиями мало общего (например, вопиюще некорректным будет утверждение, что секта Виссариона «Церковь последнего завета» «отпочковалась» от Православия). Все подобные организации — довольно новые явления, зачастую существующие при ещё живом основателе.
2. Наличие харизматического основателя либо продолжателя его дела. Секта, которая зиждется исключительно на некоей идеологии, на священном тексте — Книге, почти невозможна. Для стабильного функционирования тоталитарной секте нужен лидер, гуру, имеющий непререкаемый авторитет и осуществляющий постоянное оперативное руководство.
3. Запрет на отрицательные обратные связи для адептов. Новообращённый изолируется от его привычной среды обитания — родственников, коллег — и помещается в закрытую информационную среду, где все поступающие сигналы подтверждают правильность его выбора. Любая информация, которая бы шла вразрез с учением гуру и могла бы породить сомнения в ещё неокрепшей душе, отсеивается.
4. Тщательная регламентация жизни адепта. Член секты всё время должен быть чем-то занят, чтобы не оставалось времени на критическое осмысление ситуации, в которой он оказался.
5. Двоемыслие: отдельный код и язык для своих и отдельный для общения со всеми остальными. Любая секта, подобно любому преступному сообществу, прекрасно осознает, что действует в окружении, настроенном по отношению к ней враждебно. Для общения с этим окружением секта вырабатывает особый код, обеспечивающий ей самосохранение.
6. Эзотерический разрыв: сокрытие истинных целей организации от новичков и раскрытие секретов по мере их продвижения в секте. Представители разных уровней иерархии секты имеют разную информацию о задачах и миссии своего движения. Посвящение в них происходит постепенно, в результате карьеры адепта. Зачастую достижение нового этапа карьеры и приобщение к новым «тайнам» оплачивается адептом по твёрдой таксе, как это происходит, например, в Сайентологической церкви.
7. Обязательное финансовое участие адепта в делах секты. Смысл существования любой тоталитарной секты — экономическое благополучие её создателя. Члены секты обязаны отдавать секте свои деньги и собственность.
8. Обязательная проповедническая деятельность. Эта деятельность также строго регламентируется — где, когда и как она должна осуществляться.

По мере своего развития тоталитарные секты нередко идут в политику, налаживая связи с властными структурами, продвигая своих людей на различные политические должности. Их мотивы заняться политикой следующие.

1. Легитимация своего существования, приобретение общественного престижа. Одна из причин исключительной влиятельности «Церкви объединения» состояла в том, что её основатель Мун Сон Мён старался заручиться дружбой с ведущими мировыми политиками, в том числе с президентами США.
2. Увеличение финансовых поступлений для секты. Политика тесно связана с экономикой и распределением средств, а значит, открывает дополнительные возможности для зарабатывания денег.
3. Власть, административный ресурс, который можно использовать для более широкой пропаганды определённого учения или популяризации лидера, для привлечения новых верующих.
4. Доступ к секретной информации— разведданным, государственным тайнам, инсайдерской финансовой информации, промышленным секретам, технической документации. Подобная информация может использоваться как по прямому назначению, так и в качестве компромата на высокопоставленных лиц. На сборе подобной информации специализируется Сайентологическая церковь.
5. Подрывная деятельность. Последний аспект приобретает особенную актуальность в случае, если секта действует в интересах другого, враждебного государства.

Прослеживается и обратная тенденция — когда сами политики аффилируются с теми или иными тоталитарными сектами, рассчитывая обеспечить свою деятельность как финансовыми, так и людскими ресурсами (практически бесплатной рабочей силой, преданными сторонниками).

Одним из наиболее ярких примеров слияния политики с деструктивными культами на постсоветском пространстве является деятельность Леонида Черновецкого, городского головы Киева с 2006 по 2012 год. В 1996 году Черновецкий познакомился с основателем секты «Посольство Божье» Сандеем Аделаджей. Выходец из Нигерии, Аделаджа в 1986 году поступил по гранту от советского правительства на факультет журналистики Белорусского государственного университета. Там он связался с баптистами и пятидесятниками и, переняв у них навыки проповедничества, в 1994 году создал в Киеве собственное религиозное движение «Слово веры», впоследствии сменившее название на «Посольство благословенного Царства Божьего для всех народов», и начал активную миссионерскую деятельность. К секте Аделаджи благоволило немало представителей украинского истеблишмента, включая Виктора Ющенко³. Со временем Аделаджа вошёл в международные круги, выступал в ООН, открывал молитвой заседание Сената США⁴. В религиозных кругах, однако, его деятельность подвергалась осуждению за попытки создания культа личности, блудодеяния и построение финансовых пирамид.

По словам Черновецкого, его знакомству с Аделаджей предшествовал трезвый расчёт: достигнув значительных успехов в банковском бизнесе, он решил пойти в политику, использовав в качестве ресурса популярность нигерийского пастора. «Мой приход к Богу связан был с моими политическими амбициями, когда я … в совершенно изнурительной и неподъёмной борьбе пытался стать депутатом Верховного Совета, — рассказывал он позднее. — Это никак не получалось, потому что тогда, по тому закону о выборах, на избирательные участки должно было прийти не менее 51 % избирателей. … Затем я, через одного из своих бывших партнёров, пришёл к пастору Сандею, и он в присутствии большого количества людей помолился за меня. А я ставил условие, чтобы мой приход в церковь … был связан именно с большим количеством людей, которых бы я мог агитировать за себя. И чудо! За меня помолились около тысячи человек моих будущих избирателей, и я увидел в их глазах огонь веры и счастья»⁵.

На долгие годы Аделаджа стал главным соратником и духовным пастырем Черновецкого, а его секта — главным поставщиком людских
ресурсов для амбициозного политика. Депутат Верховной Рады трех созывов, в 2006 году Черновецкий выиграл выборы мэра Киева. Его неожиданный для многих успех политологи объясняли его дружбой с сектантскими кругами: «Это люди, которые по системе сетевого маркетинга реализовали выборы в городе Киеве, опираясь на десятки религиозных обществ, которыми руководит Сандей Аделаджа. Это было сделано тихо и спокойно, без шумихи. Леонид Михайлович использовал люмпенизированную часть населения в концентрированном виде, максимально. А социология показывала, что победит Кличко»⁶. В знак благодарности Черновецкий создал для «Посольства Божьего» режим наибольшего благоприятствования в украинской столице.

Надо сказать, что свою должность Черновецкий капитализировал исключительно удачно: инвестиционный потенциал одной лишь основанной им в конце 2012 года компании Chernovetskyi Investment Group превышал 750 млн долларов. Несмотря на весьма эксцентричные поступки и высказывания, Черновецкий воспринимался деловым окружением как холодный и расчётливый предприниматель.

Политические волнения на Украине, которые получили название «Революции достоинства», благоприятствовали попаданию в высшие эшелоны власти на Украине представителей различных сект. Исполнявший с 23 февраля по 7 июня 2014 года обязанности президента и верховного главнокомандующего спикер украинского парламента Александр Турчинов успел позиционировать себя в публичном пространстве и как православного, и как члена секты Аделаджи, и, наконец, как прихожанина баптистской церкви «Слово жизни», где он имеет чин диакона. Турчинов использовал обширное движение баптистов в качестве бесплатной рабочей силы для распространения листовок, участия в майдане и прочих митингов, а также для обеспечения нужной явки на выборах.

«Пастор» (именно так называют его коллеги) является активным прозелитом — в свою секту он сумел завербовать более 70 (!) народных депутатов из Верховной рады и весь секретариат Юлии Тимошенко (а по некоторым сведениям — и её лично)⁷. Теперь всем им приходится, как и положено баптистам, отдавать в церковную казну десятую часть всех своих доходов. Но можно предполагать, что планы Турчинова в религиозном плане должны быть куда амбициознее — как можно больше способствовать распространению баптистской веры по всей Украине.

Пост премьер-министра страны занял после переворота 2014 года Арсений Яценюк, прихожанин Сайентологической церкви, запрещённой во многих странах мира за деятельность, угрожающую национальной безопасности. В эту опасную секту Яценюк, в то время ещё рядовой сотрудник банка «Аваль», был завербован в 1998 году. За полгода он закончил в Киеве курсы дианетики, затем начались его постоянные контакты в США с одним из руководителей секты Дэвидом Мискевиджем, связанным с американскими спецслужбами. Высокий статус в секте имеет, кстати, родная сестра Яценюка — Алина Стил, проживающая в Калифорнии.

Одна из обязательных процедур для прихожан Сайентологической церкви — так называемый одитинг, исповедальное собеседование с саентологическим консультантом с применением Е-метра (своеобразного детектора лжи) и средств аудио- и видеозаписи. Утверждается, что практика одитинга позволяет избавить адепта от «инграмм» (болезненных отметин прошлого) и тем повысить его интеллектуальные и коммуникативные способности. Однако в первую очередь она направлена на получение конфиденциальной информации (как личного, так и разведывательного характера), которая затем поступает на вечное хранение и может использоваться, например, для шантажа адепта. Можно только гадать, какие государственные тайны выложил сектантам премьер-министр крупной европейской страны!

В России первое отделение международной секты Рона Хаббарда — Сайентологическая церковь Москвы — была зарегистрирована как религиозная организация в январе 1994 года. К декабрю открытый при ней обучающий центр дианетики успел обучить 14 тысяч человек⁸, не жалевших денег за «эксклюзивные знания».

Щупальца секты распространились и на другие регионы — Санкт-Петербург, Екатеринбург, Обнинск, Новгород, Пермь. Влиянию сайентологов подверглись важнейшие образовательные и научные организации, в т. ч. Курчатовский институт и факультет журналистики МГУ. Его декан Ясен Засурский, автор книги «Техника дезинформации и обмана», изобличающей методы манипулирования сознанием, открыл в здании университета на Моховой «хаббардовский зал», учредил на факультете День Хаббарда (13 марта) и удостоил международного афериста посмертного знания доктора наук. Подобная же библиотека была создана и в Сургутском университете. В Перми был создан Хаббард-колледж, «готовивший» управленческие кадры для российской экономики. Следует полагать, что он должен был выпускать «элиту страны», запрограммированную под определённые задачи. Обучение и процедуру одитинга прошли сотрудники и руководители 28 предприятий, в т. ч. Пермского приборостроительного завода и завода «Пермские моторы», в результате чего секреты наших оборонных предприятий оказались под угрозой⁹.

Обучение в сайентологических школах, как известно, дело весьма дорогостоящее. Однако поклонников Хаббарда это не останавливало, особенно если деньги приходилось тратить не свои, а казённые. В 2002 году главой администрации Сковородинского района Амурской области был избран сайентолог Борис Шалимов. Заняв высокий пост, он немедленно начал бурную деятельность по распространению на подведомственной территории «единственно верного учения». В приказном порядке на курсы дианетики в Москву отправлялись сотрудники администрации, на что было потрачено из районного бюджета 646 тысяч рублей. Злоупотребление быстро вскрылось, растратчик по решению суда получил два года тюремного заключения¹⁰.

Деструктивная деятельность этой секты на территории России давно является предметом внимания правоохранителей. В ноябре 2015 года Сайентологическая церковь Москвы была ликвидирована по решению суда. Однако филиалов этой организации в стране ещё очень много, каждое из них зарегистрировано как отдельное юридическое лицо, на их стороне — многочисленные правозащитные организации и целые армии юристов, что мешает поставить хаббардианцам надёжный заслон.

Церковь сайентологии не скрывает своих амбиций — её цель ни много ни мало мировое господство. Это роднит её с другой глобальной религиозной организацией — «Церковью объединения» Мун Сон Мёна, сектой с признаками транснациональной корпорации (её активы — от промышленных компаний и оружейных заводов до гостиниц, банков, суши-баров и ведущих мировых СМИ — оцениваются в несколько миллиардов долларов). Открывая филиал в той или иной стране, Мун немедленно приступал к экономической и политической экспансии, уделяя особое внимание вербовке лиц из высших социальных страт.

В 1990 году Мун Сон Мён приехал в Москву по приглашению Михаила Горбачёва и обсудил с ним свои планы экономических и политических преобразований в Советском Союзе. После встречи Мун зашёл в Успенский собор Кремля и «посвятил» его себе, разбросав по полу «священную соль». Именно тогда началась официальная деятельность Церкви объединения в нашей стране.

Мун всерьёз рассчитывал, что его вероучение станет государственной религией на постсоветском пространстве (серьёзная заявка на власть!). В 1993 году он заявил: «В каждой стране есть своя государственная религия. Например, ряд латиноамериканских стран — католические. Каждый гражданин исповедует национальную религию. Если «Религия объединения» будет принята в качестве государственной (а Россия очень серьёзно размышляет об этом), то наша цель достигнута»¹¹. Обеспечить это Мун собирался за счёт тотального проникновения своей секты как в систему российского образования, так и в различные общественные и властные структуры. Своих агентов влияния Мун имел в высших государственных структурах страны, в т. ч. в Министерстве образования, Минобороны и МВД. Разработанный мунистами курс «Мой мир и я», в котором восхвалялся «Отец нового человечества» Мун и «дезавуировалось» традиционное христианство, внедрялся в школы по всей России (занятия по этому предмету нередко были платными).

Тысячи людей были введены в заблуждение привлекательными названиями различных гуманитарных, общественных и научных организаций, на деле являвшихся филиалами секты Муна — «Федерация за всеобщий мир», «Федерация женщин за мир во всём мире», «Служение ради мира», «Молодёжь за нравственность», Общероссийский благотворительный фонд содействия защите материнства и детства МАМА». По сообщению сетевого ресурса Pravda.ru, одним из руководителей последней был бизнесмен Александр Рявкин, цинично использовавший паству в качестве бесплатной рабочей силы в своём бизнесе по продаже медицинской техники, построенном по принципу сетевого маркетинга. Скандал разгорелся в 2003 году, когда Рявкин обозначил свои политические амбиции, зарегистрировавшись в качестве кандидата в депутаты Госдумы по Каменск-Уральскому избирательному округу Свердловской области¹². Получить заветный мандат Рявкину тогда не удалось, однако его политическая карьера всё же состоялась — в 2012 году он возглавил партию «Гражданская сила», а в 2014 году занял пост вице-губернатора Орловской области, пополнив список чиновников-сектантов. Впрочем, в феврале 2015 года Александр Рявкин написал заявление об уходе с занимаемой должности по собственному желанию.

К практике использовать рядовых членов секты в качестве бесплатной рабочей силы политики-сектанты прибегают часто. С помощью этой нехитрой методики в марте 2012 года победил на выборах в семисоттысячном городе Тольятти создатель баптистского общества «Живое слово» Сергей Андреев. Прихожане собирали за Андреева подписи, агитировали, разносили листовки и в полном составе явились на выборы — в отличие от потенциальных избирателей конкурента. Возможности, открывшиеся на новом посту, Андреев использовал в том числе для поддержки собратьев по вере — в ущерб всему прочему населению. При этом он активно общался со своими заокеанскими единомышленниками, посещая так называемые молитвенные завтраки в компании американских дипломатов и принимая у себя делегации протестантских священнослужителей. Депутат тольяттинской думы Максим Гусейнов так комментирует деятельность Андреева на посту руководителя города: «Удивляет, что мэр Сергей Андреев открыт для диалога с американским епископом и его делегацией, но при этом совершенно не готов к общению с населением города. В Тольятти уже прошла серия митингов против повышения тарифов ЖКХ, сокращения льгот и т. д. Социальное напряжение растёт, но мэр не торопится выходить к жителям, чтобы посмотреть людям в глаза и ответить на прямо поставленные перед властью вопросы. Зато идёт навстречу религиозной общине, которая просит предоставить ей землю в центре Автозаводского района, а также автомобиль. Совершенно непонятно, с какой стати наш город, где и так немало трудностей, должен решать ещё и эти проблемы»¹³.

Активную деятельность по привлечению в свои ряды всё новых последователей ведёт «Международное общество сознания Кришны» — псевдоиндуистская секта, созданная в 1966 году в Нью-Йорке. Несмотря на свой вроде бы безобидный внешний образ (вегетарианство, пацифизм, бесплатная раздача пищи, шествия под весёлую музыку), эта секта является одной из наиболее нетерпимых к иному мнению. Её приверженцы ратуют за введение кастовой системы, тотальный брахманический контроль над всеми сферами жизни, казни несогласных и проповедуют, что даже убийца является праведником, если он преданно служит Кришне.

Были случаи, когда во имя служения Кришне, заключающегося, прежде всего, в пополнении казны организации, сектанты не гнушались ни вымогательством, ни ограблениями, ни наркоторговлей. Широкий резонанс имел состоявшийся в 1997 году в Екатеринбурге уголовный процесс по делу главы Екатеринбургского общества «Санкиртана» Тенгиза Амеряна, обвинённого в торговле наркотиками и заказных убийствах.

Деструктивная деятельность отличает и другие псевдовосточные гуруистские секты, такие как Брахма-Кумарис, культ Сатья Саи Бабы, Сахаджа Йога, культ Ошо Раджниша, Тантра-Сангха, культ Шри Чинмоя, Аюрведа и др.

Не менее опасной является и ещё одно экзотическое религиозное движение — запрещённая в Китае секта «Фалуньгун». На счету «секты самоубийц» уже тысячи жертв, покончивших с собой «в целях самосовершенствования» или умерших из-за отказа от медицинской помощи. Члены секты не только призывают к свержению конституционного строя КНР, но и выдвигают территориальные претензии к другим странам, в т. ч. России. Несмотря на это секта завоёвывает в нашей стране всё новых поклонников, заманивая их под видом китайской оздоровительной гимнастики цигун. Приверженцы «Фалуньгун» есть в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Ижевске, Иркутске, Ставрополе, Пятигорске и других городах России. Они заявляют о себе шумными демонстрациями и протестами против Китая. Политический характер секты «Фалуньгун» хорошо известен. Её основатель Ли Хунчжи, эмигрировавший в США в 1997 году, использует адептов в своей вендетте против правительства Китая, в свою очередь являясь инструментом в руках американских спецслужб.

Масштабы деятельности тоталитарных сект в России внушительны. Ещё в начале века в нашей стране насчитывалось до 500 различных сект, а численность вовлечённых в них людей достигала 1 млн человек¹⁴. Секты активно скупают недвижимость, формируют лобби во властных структурах, инициируют судебные процессы по фактам якобы попранной свободы совести. Власть же долгое время относилась к деятельности сектантов с преступным легкомыслием. Так, в начале 1990-х годов российские чиновники, в т. ч. вице-премьер Олег Сосковец и мэр Москвы Юрий Лужков, на самом высоком уровне принимали авантюриста и преступника Асахару, создавшую секту «Аум Синрикё»¹⁵.

С юридической точки зрения тоталитарные секты действуют почти безупречно. На первый взгляд, никто людей туда не тянет и формально там не держит. Это «свободно» объединившиеся для отправления своих религиозных потребностей граждане, дееспособные и, в силу этого, могущие подарить своё имущество братьям по общине. Так большей частью и происходит, чему способствуют широко применяемые технологии манипулирования сознанием. Новообращённые переписывают на «гуру» и «пасторов» всё своё имущество и превращаются не просто в нищих, но нередко и в бессловесных рабов, которые бесплатно работают на своих «наставников», тянут за собой в секты детей и родственников.

В сентябре прошлого года была ликвидирована одна из таких сект — так называемая Церковь последнего завета. Её лидер Виссарион (Сергей Тороп), называющий себя «Христом», был задержан сотрудниками ФСБ России; в его доме обнаружилась большая сумма денег, золотая корона, оружие, а также огромные запасы спиртных напитков, к слову, строжайше запрещённых в его секте. Разработка Торопа началась по факту смерти младенца, родителям которого Виссарион запретил обращаться за медицинской помощью к «мирским» врачам, а также самоубийства одного из прихожан. Секта Виссариона действовала около тридцать лет, пользуясь покровительством властей Красноярского края, включая губернатора Александра Хлопонина, на выборах 2005 года единодушно поддержанного прихожанами секты.

После задержания Виссариона достоянием прессы стали многочисленные факты аморального образа жизни самопровозглашённого «Христа». Однако ему далеко до его «коллеги», неоднократно обвинявшегося в содомии и иных тяжких грехах Валентина Русанцова, бывшего депутата, создателя секты под громким названием «Российская православная автономная церковь» в Суздале. Эта секта открыто поддерживалась местными органами власти, передавшими ей только в самом Суздале более десяти храмов и избравшими Русанцова почётным гражданином города. Судя по огромным суммам, выделявшимся Русанцову в том числе из-за рубежа, задача перед ним была поставлена вполне конкретная: создание реальной конкуренции Русской православной церкви и расшатывание самих её основ.

Последовательно антиправославную позицию занимают неоязычники самых разных изводов. Опасность неязыческих сект заключается в их привлекательности для патриотически настроенных граждан, искренне полагающих, что они имеют дело с исконной русской верой, настоящими славянскими древностями. Хотя известно, что славянское язычество преемственности от дохристианских времён не имеет, и по сохранившимся данным реконструировать древнюю традицию невозможно. Более того, с полной уверенностью можно говорить как о членах восточнославянского пантеона лишь о не более чем восьми богах (Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл, Мокошь, Сварог, Волос) (Топоров 1996: 160–174), а если согласиться с мнением ряда исследователей о тождестве Хорса и Дажьбога, то список и вовсе сократится до семи позиций. В «священных текстах» современных неоязычников, однако, счёт «русским» богам идёт как минимум на десятки.

Неоязычество — это новейшая попытка возродить (а чаще — создать заново) языческие учения и духовные практики, как правило, основанная на оккультизме и мистико-националистических доктринах. Начало институционализации славянского неоязычества приходится на середину 1980-х годов, когда как грибы после дождя стали появляться просветительские и оздоровительные кружки, на фундаменте которых позднее были выстроены секты и политические объединения ультраправой ориентации¹⁶. Среди наиболее многочисленных и активных сект неоязыческой направленности — «Союз славянских общин славянской родной веры» (ССО СРВ), «Круг языческой традиции», «Стрелы Ярилы» Алексея Добровольского, «Древнерусская инглиистическая церковь православных староверов-инглингов» Александра Хиневича, «Велесов круг», «Союз Венедов», «Схорон еж Словен» Владимира Голякова. С известной долей условности в этот список можно включить и экологическое нью-эйджевое движение т. н. анастасийцев («Звенящие кедры России» Владимира Мегре). Между этими сектами, равно как и внутри самих сект, идёт постоянная междоусобная борьба за монополию над истиной. Есть, однако, то, что их объединяет — это резко антихристианская позиция, на которой они строят свою аргументацию. Они создают многочисленные мифы, в том числе о насильственном крещении Руси, об уничтожении христианами священных книг, где якобы содержалась мудрость древних славян, «исконной» рунической письменности и самого их вольного и воинственного духа, на замену которому пришло безволие и рабская психология. Об антихристианских мифах неоязычников и их разоблачении см. напр.: (Максимов 2014).

Неоязыческие секты опасны в силу своей крайней агрессивности и нетерпимости к инакомыслию. Настораживает увеличение количества адептов неоязычества в силовых структурах, среди спортсменов, занимающихся боевыми искусствами, и т. п. Уже давно можно утверждать, что идёт сознательное формирование пассионарного праворадикального движения на основе неоязыческой идеологии, преподносящейся как аутентичная вера предков, и игры на патриотических чувствах людей, не имеющих противоядия против метафизической интоксикации лжеучениями и мракобесием. Это закладывает мину под российскую государственность. Требование вернуться обратно, к исходной точке, к временам племенной общности угрожает основам самоидентификации русского народа.

Среди мусульманского населения страны, в свою очередь, ведут работу радикальные исламистские секты. Экстремистские организации, содержащиеся на деньги саудовской правящей элиты, возникли в большинстве исламских государств в конце 1960-х годов. Практически повсеместно они вели и ведут активную борьбу против действующих правительств, используя и разнообразные террористические методы. В 1990-х годах исламские радикалы активизировали деятельность на территории бывшего СССР («Исламская партия возрождения», «Джамаат Ислами», «Хизб ут-Тахрир»¹⁷). На территории бывшей Чечено-Ингушской АССР фактически было создано контролируемое ваххабитами государственное образование — так называемая Чеченская республика Ичкерия. По замыслу исламистов, она должна была стать плацдармом для экспансии ваххабизма по территории всего Северного Кавказа и последующего создания здесь «Исламского халифата». Эмиссары ваххабитов вели активную работу среди мусульманского населения, главным образом, молодёжи, в Поволжье — Татарстане и Башкортостане, распространяли экстремистскую литературу и нередко вербовали людей в незаконные вооружённые формирования. Масштабная контртеррористическая операция российских войск, начавшаяся в 1999 году, положила конец амбициозным планам ваххабитов на Северном Кавказе, однако работу по вербовке в свои ряды радикальные исламисты ведут и по сей день.

Как указывалось выше, к тоталитарным сектам можно отнести и некоторые политические движения. Можно утверждать, что некоторыми признаками тоталитарной секты обладает, например, сетевое сообщество, созданное вокруг Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального. Это и относительно недавнее возникновение, и наличие харизматического основателя, и запрет на отрицательные обратные связи («Не рефлексируйте — распространяйте!» — знаменитая фраза Навального), и двоемыслие — разные коды для своих и для чужих, и т. д. Очевиден и эзотерический разрыв: рядовые «навальнисты» искренне верят, что целью ФБК действительно является борьба с коррупцией. Верхушка же организации абсолютно коммерчески ориентирована и живёт за счёт грантов и денежных переводов от «прихожан».

Сам способ организации движения Навального также позволяет предположить, что его способ формирования был близок к отработанным методикам создания тоталитарных сект. Родиной большинства таких сект являются США. Именно оттуда поступают инструкции по созданию деструктивных культов и прочих средств ведения информационной войны против неугодных режимов. Ограничивая деятельность сектантов на своей территории (в США действует около 2000 правовых норм, которые регулируют взаимоотношения с религиозными организациями, действует закон о психологическом насилии¹⁸), американцы поощряют их активность в других странах, прекрасно осознавая, насколько мощным может оказаться это оружие.