Лев Александрович Тихомиров — революционер, а впоследствии  крупный консервативный мыслитель и общественный деятель,  многое сделал  для отстаивания интересов и защиты православия в России. В статье через призму биографии Тихомирова рассматривается его литературно-публицистическая деятельность именно в этом направлении. Уже в первые годы после возвращения в Россию из эмиграции Тихомиров, анализируя политику России на недавно  присоединённых территориях (Западный Кавказ, Средняя Азия, Уссурийский край), в отличие от большинства политических деятелей консервативного лагеря акцентировал внимание на религиозной составляющей этого вопроса. Он обосновывал мысль, что геополитическое закрепление  Российской империи на национальных окраинах невозможно без усиления там её социокультурного и в первую очередь религиозного влияния.  В дальнейшем он сконцентрировался на борьбе с далёкими от истинного православия «религиозными умствованиями» В.С. Соловьёва, В.В. Розанова  и особенно Л.Н. Толстого. Высказанные им в этих дискуссиях идеи заложили фундамент его теории монархической государственности. В фундаментальном исследовании  «Монархическая государственность» (1905) Тихомиров, опираясь на исторический опыт развития страны, отмечал, что Россия представляет собой государство с особо благоприятными условиями для формирования монархической формы власти. В числе условий, необходимых для выработки идеального  типа монархии, Тихомиров главное место уделял религиозному принципу. Также обращается внимание на его общественно-публицистическую деятельность в 1905–1908 гг. и рассматриваются предлагаемые им проекты преобразования церковно-государственных отношений. Особняком стоит период  его деятельности  на посту редактора-издателя «Московских ведомостей»  с 1909 по 1913 г. В это время газета много внимания уделяла анализу церковной политики государства и весьма жёстко критиковала вероисповедное законодательство, обсуждаемое с трибуны Государственной думы. После своей отставки в конце 1913 г. Тихомиров поселился в Сергиевом Посаде, где работал над историософским сочинением «Религиозно-философские основы истории». Тихомиров окончил свой земной путь в 1923 г. и похоронен  в Сергиевом Посаде.  В настоящее  время  его интеллектуальное  наследие, касающееся организации церковно-государственной политики и роли Русской Православной Церкви в жизни российского общества, актуально и востребовано.

В  статье   анализируются  политические  убеждения святого  праведного Иоанна Кронштадтского. Отмечается, что он оставался  до конца своих дней убеждённым монархистом, сторонником самодержавия, противником революционных идей, отстаивал чистоту православной веры, выступая против проникновения в Церковь  католических,  протестантских, либеральных,  масонских   идей.  Священнослужитель   словом и делом поддерживал различные правомонархические (черносотенные) организации – как официальные (партии, союзы, общества), так и неофициальные (кружки, салоны, в том числе салоны генерала Е. В. Богдановича и графини С. С. Игнатьевой). Иоанн Кронштадтский, поддерживая правомонархическое движение, выделял денежные суммы на развитие крупнейшей черносотенной организации — Союза русского народа и других правых организаций, сам вступил в СРН, телеграммами и письмами выражал поддержку различным инициативам черносотенцев.

В  статье   анализируются  некоторые  публичные выступления о. Иоанна, его проповеди, статьи, дневниковые записи. В своих публичных выступлениях святой Иоанн Кронштадтский неоднократно указывал, что гибель в России монархии неизбежно приведёт к самым негативным последствиям для России, вплоть до её распада. Особое внимание уделено отношению священнослужителя  к императорской  власти  и царскому  служению, который утверждал тезис о божественном происхождении царской власти. Как и многие другие консерваторы, святой Иоанн Кронштадтский  считал святого  благоверного  Великого  князя Александра Невского своего рода идеальным монархом, указывая на достоинства  его правления. В своих проповедях он обличал деятельность революционеров  и говорил об опасности революционной угрозы, указывая, что в случае победы революционных сил Россия погибнет. Поражение России в Русско-японской войне 1904–1905 гг. отец Иоанн объяснял оскудением веры в русском обществе и упадком патриотизма.

В статье  отмечается,  что  в многочисленных проповедях  священника неоднократно встречается  озабоченность Иоанна Кронштадтского  за  судьбу  России,  которая   может  отпасть от веры из-за деятельности либеральной интеллигенции.

В статье, основанной на материалах дореволюционной публицистики, показано отношение  православных церковных авторов  второй  половины XIX  — начала XX  в. к ряду сюжетов, связанных с проблематикой русского  национализма. Актуальность публикации заключается в традиционно высоком интересе российского  общества  и его части — православных христиан к отношению Русской Православной Церкви к национализму в различных его проявлениях. Поскольку в современной церковной публицистике происходит возвращение  к тому же кругу проблем, который волновал представителей  православного духовенства, богословов, миссионеров и преподавателей духовных школ в дореволюционный период, обращение к историческому опыту их осмысления представляется достаточно важным и нужным. В статье рассматриваются такие сюжеты, как понимание национализма церковными авторами, их представления о месте национализма в жизни православного  христианина, вызовы и угрозы национализма. Отмечается, что, хотя Православная Церковь не имела единого и непротиворечивого взгляда по отношению к национализму, большинство церковных авторов  пытались придать этому  явлению направление, которое  бы не противоречило евангельскому учению и могло бы стать конструктивным и созидательным фактором  русской жизни. При этом отмечается, что, рассуждая  о национализме, церковные авторы второй половины XIX — начала XX в. часто вкладывали в это понятие не тот смысл, которым обычно наделяют его современные учёные, политики и журналисты. Отвергая с христианских позиций воинствующий, «языческий», секулярный национализм, ставящий своей целью лишь земное преуспеяние народа, они защищали национализм, заключавшийся в праве народов на особый духовный путь, культурную и государственную самобытность и самостоятельность.

Правые партии в России возникли как реакция консервативно настроенных слоёв населения на развитие революционного движения. Они сыграли заметную роль в событиях 1905–1907 гг., встав на защиту самодержавия. Монархическое движение объединяло представителей всех сословий и стало самым массовым политическим движением в России в межреволюционный период. Черносотенная  идеология критиковала проекты как социалистического, так и либерально-буржуазного переустройства России и, опираясь на традиционные политические и нравственные ценности, в первую очередь христианские, предлагала  свой  собственный  вариант некапиталистического развития страны. При этом в идеологических конструкциях правых заметное место занимал антисемитизм, что не могло не сказаться  на политическом имидже монархистов.  После победы над революцией 1905–1907 гг. политическая активность правых существенно снижается, чему в немалой степени способствовало правительство, незаинтересованное в существовании неконвенциональной политической силы, стремящейся к реставрации «доманифестного» (абсолютистского) режима. Сыграли свою роль также раздоры и склоки в монархическом лагере, вызванные столкновением личных амбиций правых деятелей, пассивностью партийных масс, не видевших смысла в продолжении политической деятельности  после окончания революционной «смуты», финансовыми затруднениями и т. п. Всплеск активности правых, вызванный началом Первой мировой войны, не изменил эту тенденцию в целом, и в феврале 1917 г. переживавшие упадок малочисленные, разрозненные правые организации не сумели ничего противопоставить революционной буре и без боя сошли с исторической сцены.

В статье  рассматривается отношение  партийных идеологов и лидеров думской фракции партии русских националистов Всероссийский национальный союз (ВНС) к проблемам Русской Православной Церкви начала ХХ в. и её роли в политической жизни страны. Исследование  ставит своей целью раскрытие восприятия роли и места РПЦ в государственной жизни Российской империи периода третьеиюньской монархии национально-консервативно ориентированными представителями партии Всероссийский национальный союз. Актуальность данной темы определяется как сохранением  неоднозначности  в восприятии современным обществом  государственно-конфессиональных отношений, так и появлением определённого доминирования консервативной идеологии в политической жизни страны. В статье показаны основные проблемы, стоявшие перед  РПЦ в тот исторический период, и понимание этих проблем и путей их решения данной партией. Пристальное внимание к вопросам Церкви было связано с тем, что лидеры партии рассматривали Православную Церковь в первую очередь  как одну из важнейших составляющих  духовных и просветительских основ государства  и, исходя  из этого, оказывали всяческое  содействие парламентским  законопроектам  в  её  поддержку.   При этом они не  закрывали  глаза  на негативные  тенденции,  имевшие место среди определённой  части духовенства, которые несли вред как самой Церкви, так и её репутации в глазах населения. Поэтому часто активная поддержка  сопровождалась и довольно активной критикой, если те или иные деструктивные течения в Церкви, по мнению националистов, несли для государства негативные последствия.  Особый акцент делается  на отсутствии единства в ряде вопросов, связанных с РПЦ, между представителями думской фракции и партийными идеологами, в частности М. О. Меньшиковым. Обращается внимание на ту особенность партии, что в ней присутствовало значительное количество активных членов из числа духовенства.  В первую очередь  одну из  ведущих  ролей  в  думской  работе   партии играл  епископ Евлогий, в будущем один из ведущих церковных деятелей эмиграции, сохранивший до конца жизни стремление к консолидации Церкви ради государственных интересов.

Статья посвящена сборнику статей «Вехи» (1909) Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, М.О. Гершензона, Б.А. Кистяковского, П.Б. Струве, С.Л. Франка и А.С. Изгоева, проанализированному сквозь призму постсекуляризации, ставшей доминантой русской интеллектуальной культуры начала ХХ в. Это явление подразумевало быстрое прогрессирующее выдвижение различных форм религиозной философии в центр русской философской традиции для решения разнообразных проблем государства, общества, семьи, образования, что нашло отражение  и решение в статьях авторов «Вех». Сборник статей получил необычайную, главным образом критическую известность в кругах левой интеллигенции, что во многом сделало  эту книгу абсолютным философским бестселлером  в истории русской философской мысли. Принципиально антиутилитарная и антисциентистская, постсекулярная позиция сборника «Вехи», его критика политизированной беспочвенной интеллигенции были главными причинами ответных выпадов в адрес  «Вех». Секретом успеха сборника  была убедительная реконструкция сознания «среднего интеллигента». Этот слой дал России массу культурных деятелей, но он же породил людей амбициозных, считающих себя «солью земли», — безнациональных «апатридов», ненавистников всего русского и почитателей всего европейско-американского. Авторы «Вех» в числе первых в России показали, что плоды интеллигентской революции суть явления вненациональные, беспочвенные,  никак не связанные с коренными основами и традициями русской жизни. Интеллигентское политическое сознание безрелигиозно, основано на атеизме, но имеет немало сходств с религией, приобретает  черты своего рода атеистической псевдорелигии. Они подвергли резкой оправданной критике партийную непримиримость, любовь к крайностям, пристрастие к уравнительности, то есть те псевдорелигиозные качества интеллигенции имеют выраженную противокультурную, антинациональную направленность.

В статье рассматривается важная особенность жизни и деятельности священника Павла Флоренского, которая ещё не получила должного освещения в аналитической литературе. Флоренский достаточно хорошо известен как религиозный философ, автор книги «Столп и утверждение Истины», а также лекций по «Философии культа» и философии искусства. В отечественном богословии его наследие, как правило, воспринимается в одном ряду с учением о Софии прот. Сергия Булгакова и, соответственно, рассматривается  в русле  обновляющих  тенденций конца XIX — начала ХХ в., которым, в зависимости от предпочтений конкретных исследователей, придаётся положительный или отрицательный характер. В статье выявляются и комментируются некоторые основные факты, свидетельствующие о стремлении Флоренского, при всех нововведениях, сохранять неповреждёнными догматическое учение, канонический и сакраментальный строй Православной Церкви. Фиксируются некоторые идеи Флоренского, которые, по существу, направлены против концепции поступательного прогресса в религиозном сознании человечества  и связанной с ней теории «догматического  развития». Основное внимание обращается на характер его позиции и деятельности в период революционных потрясений 1905–1907 гг. и после Февральской революции 1917 г. Отмечаются его усилия по сохранению богослужебной и монашеской жизни в Троице-Сергиевой лавре и другие, наиболее характерные моменты в его деятельности в годы советской власти. Делается главный вывод о том, что, несмотря на наличие в трудах Флоренского неоднозначных концепций и теологуменов, в церковно-религиозном отношении его следует рассматривать как консервативного мыслителя, всегда имевшего в виду главную цель, ради которой существует Православная Церковь.

В статье анализируются религиозная доктрина евразийства, религиозные взгляды лидеров евразийского движения, их взаимоотношения с иерархами Русской  Православной Церкви в эмиграции и на Родине. До настоящего  момента эта тема не была раскрыта в отдельных статьях  или монографиях, внимание исследователей  было направлено на политические, идеологические и иные аспекты доктрины евразийцев. Двое из основоположников движения – Г.В. Флоровский и кн. А.А. Ливен — приняли священный сан, Флоровский пытался возглавить движение и направить его  в русло  чисто  религиозно-философского развития. Это показывает, что в основании евразийства лежит, помимо политической, антиколониальной, экономической, геополитической составляющих,  ещё и сильный религиозно-философский  элемент, который  часто  недооценивают.  Евразийцы безоговорочно   поддержали  Русскую  Православную  Церковь и патриарха Тихона и осудили Карловацкий раскол 1921 г. Они выступили против католичества и попыток прозелитизма со стороны католиков, которые небескорыстно  предоставляли помощь русским эмигрантам, например предлагая обучать детей в обмен на перемену вероисповедания. Евразийцы выпустили сборник «Россия и латинство», в котором осудили унию, экуменизм и католическое богословие. Флоровский последний раз принял участие в евразийском издании «России и латинства» и покинул движение. Чтобы восполнить вакантное место богослова  и философа, в движение был привлечён Л.П. Карсавин, который дебютировал в «Евразийском временнике» с противокатолической статьёй «Уроки отреченной веры» (1925). Карсавин внёс в евразийство много религиозно-философских идей, но они вступили в противоречие с концепциями Н.С. Трубецкого. Споры относительно идей «потенциального Православия», «симфонической личности» (концепция Карсавина) или «хоровой личности» (концепция Трубецкого) были постоянным фоном евразийских обсуждений и личной переписки. Евразийцы выступили противниками богословских мнений прот. Сергия Булгакова, которого подозревали в католических симпатиях, а его софиологию назвали богословским оформлением фрейдианства. По отношению к Русской Православной Церкви и РПЦЗ, католичеству и западным вероисповеданиям вообще,  а также  богословским  мнениям прот. С. Булгакова евразийцы были единомысленны. Показаны отдельные оттенки мнений лидеров евразийского  движения по отношению к религии и к Церкви, причины их противостояния с РПЦЗ и верность гонимой на Родине Русской Православной Церкви.

В данной статье сквозь призму творческой биографии Ивана Александровича Ильина раскрывается  его подход к философии религии, православию  и Церкви. Элементом новизны данного обзора является дополнение уже существующих материалов  сведениями  из архива  мыслителя, воспоминаний и писем, касающихся  вопросов  религии, использование  святоотеческого  предания в философской концепции мыслителя. Также в качестве новизны исследования  можно указать на сосредоточенность автора на вопросе понимания философом роли и значимости православия. Основные вехи биографии рассматриваются сквозь  призму работ  Ивана Александровича,  раскрывающих эволюцию его мысли. Делается акцент на причинах размежевания  Ильина с представителями нового религиозного сознания. Особое внимание уделено связи философа с представителями РПЦЗ, участию в христианских кружках и собраниях. Акцент делается  на связи социально-политических воззрений мыслителя касательно будущего России и православия, его значимости для построения здоровой государственности. На примере философии религии раскрывается метод философа и роль разума  в процессе  богопознания.  Православное  вероучение оказало значительное влияние на мысль философа. Хотя принято считать, что в московский период творчества  Ильин не был верующим, а подходил к мировоззренческим  вопросам исключительно с позиций чистого разума, демонстрируются  факты, говорящие об обратном. Гегелевский подход к человеку, Богу не стал ключевым для Ивана Александровича,  который хотя и был вдохновлён немецкой философией, но в поисках метода философии, через размышления о Сократе, обратился к наследию святых отцов. Возможность обновления духовной культуры, находящейся в глубоком кризисе, мыслитель видел в верном построении религиозного опыта, основанного на смирении и цельности познания.

В статье рассматриваются религиозно-нравственные основания русской государственности в изложении философа  и общественного  деятеля И.Л. Солоневича (1891–1953), которые он, вслед за В.С. Соловьёвым, определял как «диктатуру совести». Специфика русской политической традиции, согласно И.Л. Солоневичу, состоит в её принципиальном отличии от европейского феодализма. В Московском государстве отбор правящего класса осуществлялся  по нравственным качествам, а народная жизнь была основана на самоуправлении («народной монархии»). Слом этой традиции, осуществлённый Петром I, состоял в подмене нравственного критерия отбора прагматическим, что привело к фактическому разрушению самодержавия и диктатуре дворянства — замене народной монархии европейским абсолютизмом. Единство царя и народа на основе православной веры и Православной Церкви как высшего авторитета в мирских делах и обусловило тот факт, что в России монархия была в первую очередь народной властью, и никогда русская монархия не утверждалась путём насилия над народной волей, в то время как её противники всегда  действовали  насилием: убийствами, восстаниями и заговорами.  Основанием русской православной монархии был нравственный подвиг народа — его смирение ради свершения воли Божией. Это стало возможным только в России, где сами основатели государства  были святыми людьми. Тем самым в Московском православном царстве не было главной для Европы проблемы «контроля» народа над властью, в которой часто монархами были откровенные преступники. В России изначально был заложен принцип абсолютного доверия к власти, всегда оправдывавший себя, и только благодаря которому из маленького Московского княжества была создана великая империя. Как показывает И.Л. Солоневич, очевидная прагматическая эффективность допетровской народной монархии обеспечивалась также и очень эффективной системой самоуправления народа, не имевшей аналогов в феодальной и абсолютистской Европе.