Социал-традиция: теоретические проблемы и практическая исполнимость

Статья посвящена рассмотрению вопроса о том, каково историческое, логико-теоретическое и политико-прагматическое содержание такого идеологического направления, как «социал-традиционализм». Идея соединения социализма с базовой традицией православия прослеживается в нашей истории с последней четверти XIX века — у Константина Леонтьева, в частности. В дальнейшем она появляется у членов «Христианского Братства Борьбы» — В. Свенцицкого, В. Эрна, о. Павла Флоренского. Николай Бердяев довёл эту идею до логической завершённости, описав феномен «русского коммунизма» как метаморфозу русской религиозности: создавали Третий Рим, а получили Третий Интернационал. Тезис А. В. Щипкова, согласно которому традиционная идеологическая парадигма модерна «либерализм — консерватизм — социализм» проходит стадию переформатирования и сменяется на вариант «национализм — социализм — традиционализм», подразумевает, что «либерализм» вытесняется «национализмом» как его альтернатива. Однако в сфере международных отношений «национализм» можно трактовать как проекцию либерального индивидуализма, обосновывающего право нации-государства на свободу, то есть — суверенитет. Если оценивать исход холодной войны, то крушение СССР можно понимать как победу либерализма над социализмом. Но идею социализма сегодня воплощает Китай, а внутри самого либерального Запада идут культурные войны: либерализм подвергается атакам мультикультуралистов и сторонников «культуры отмены». Если оценивать перспективы «социал-традиционализма» как российской государственной идеологии, то нужно учесть, что и партия «Единая Россия», и президент Владимир Путин определяют свою идеологическую позицию как «консерватизм». При этом в последней редакции президентский консерватизм определяется как технология политического управления. В этом отношении предложенное А. В. Щипковым определение традиционализма как «совокупности способов» и «процедур наделения этическим смыслом» тоже может считаться скорее технологическим, нежели идеологическим. Но в этом случае возникает противоречие с тем, что социал-традиционализм претендует на замещение консерватизма именно как идеологии, стремясь синтезировать социализм и христианство. Социализм становится результатом процедуры произвольного выбора, а христианство — традиция, но не в смысле базового определения традиционализма.

1. Архивы Кремля. Политбюро и церковь, 1922–1925 гг. : в 2 кн. — М. — Новосибирск : РОССПЭН; Сибирский хронограф, 1997. — Кн. 1. — 600 с.

2. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М. : Наука, 1990. — 224 с.

3. Зиновьев А. А. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. — М. : Центрполиграф, 1994. — 496 с.

4. Кейдан В. И. Взыскующие града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. — М. : Языки русской культуры, 1997. — 752 с.

5. Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство : сб. статей К. Леонтьева. — М. : Типо-литография И. Н. Кушнерева и К°, 1885. — Т. 1. — 312 с.

6. Леонтьев К. Н. Избранные письма (1854–1891). — СПб. : Пушкинский фонд, 1993. — 637 с.

7. Манхейм К. Диагноз нашего времени. — М. : Юрист, 1994. — 700 с.

8. Поляков Л. В. Блок Ада/Ад Блока: двенадцать глав о поэме «Двенадцать». Опыт символической экзегезы : роман-эссе. — М. : Филинъ, 2021. — 318 с.

9. Поляков Л. В. Пять парадоксов российского консерватизма // Отечественные записки. — 2004. — № 2 (17). — С. 522–528.

10. Харц Л. Либеральная традиция в Америке. — М. : Прогресс-Академия, 1993. — 394 с.

11. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки мифологии мировой истории : в 2 т. — М. : Мысль, 1998. — Т. 2 : Всемирно-исторические перспективы. — 606 с.

12. Gray J. Enlightenment’s wake. Politics and culture at the close of the modern age. — London & New-York : Routledge, 1995. — 320 p.

13. Scruton R. How to Be a Conservative? — London & New-York : Bloomsbury Continuum, 2014. — 208 p.